ВНЕЗАПНОЕ РАВНОДУШИЕ
Однажды женщина пришла в храм и стала жаловаться на детей. Сыновья у неё непутевые – один женился неудачно, другой работу не может найти. Дочь тоже всё ещё не замужем, и нужно ей жениха подыскать хорошего, потому что сама не сможет.
Послушал в храме батюшка женщину и понял, что живёт она заботами детей, а не своей жизнью, и детей до сих пор «нянчит», хотя те и выросли уже давно. И сказал он ей, шутя: «Представьте, что дети ваши для вас умерли, живите уже для себя, а их в покое оставьте».
Вышла женщина из храма и написала старшему сыну: «Умерли вы для меня, не звони больше и не рассказывай мне о своей Насте». И когда средний позвонил, хотел снова в долг попросить, она ему так же ответила. А дочери позвонила сама, но та лишь обрадовалась, что матушка перестанет мучить её, присылая фотографии потенциальных мужей. Неприятно было слышать, конечно, неверно понятую мамой фразу, но дочь близко к сердцу её не приняла.
Прошёл день, другой, и стало женщине скучно. Дети-то «умерли» и освободилось столько времени свободного, а чем занять себя, она не знала. Очень хотелось услышать, как дела у старшего, как там средний и что нового у дочки, но женщина стойко выдерживала паузу и ждала звонков от детей.
Прошла неделя, другая. Ни дочь, ни сыновья так и не позвонили, и женщина пришла в храм жаловаться, что дети её стали к ней равнодушны. И как ей теперь быть, если хочет она поехать в санаторий, а дети-то «умерли»? Кто теперь её на машине отвезёт, кто за котом присмотрит? Послушал всё это батюшка и за голову схватился: как-то неудачно, получается, он пошутил.
– Разве, матушка, об этом сказано вам было? Выросли ваши дети – и не вам солить их борщ, пусть сами его варят. Но зачем такие страшные фразы бросать, словно вы не родные больше? Ведь они живые, разумные и ранимые. И теперь-то что вы на них жалуетесь – разве могут проявлять равнодушие те, кого больше «нет»?
Женщина задумалась. Как же тогда получается: в гости можно, но чужой борщ солить нельзя, и на свой недосоленный позвать можно, но детям его исправлять нельзя.
Вышла она из храма и набрала номер среднего сына:
– Гена, я тут в санаторий собираюсь…
– Мам, я верну долг на следующей неделе. Работу нашёл, – не дослушал её сын.
– А Витька с невесткой Настей как? А, впрочем, неважно. Мурзика бы кто забрал. Может, Аля?
– Аля не сможет: она тут на днях просила её в аэропорт отвезти. На свидание улетела.
– И мне не позвонила…
– Она сказала, что обязательно сообщит, когда всё выяснится и будут новости. Да и потом, мама, ты же сама попросила тебе больше не звонить и не появляться больше в твоей жизни… Но я бы всё равно позвонил. Немного позже. Просто я пытался понять твоё внезапное равнодушие.
Елена Скуратова