ПО ГАМБУРГСКОМУ СЧЁТУ

Крылатое выражение «по гамбургскому счёту» означает суждение о чём-либо безо всяких подтасовок, пристрастий и поблажек. Именно по такому счёту мы будем отвечать в Судный день за свою прожитую жизнь. Сумеем ли ответить?

Неоплатный долг

Вспомним евангельскую притчу о двух должниках (Лк. 7:41-43). Известный подвижник благочестия игумен Никон (Воробьёв) пишет: «Один был должен 50 талантов, другой 500, и всё равно оба не знали, чем заплатить. Правильное духовное состояние характеризуется глубоким сознанием своей немощи, своего бессилия так жить, как требуют заповеди, так любить Бога, как Он возлюбил нас. А из этого состояния рождается чувство сокрушения, плач сердечный, сознание неоплатности долга своего, словом, сердце сокрушенное и смиренное, которое Бог не уничижит и из которого-то и родится любовь к Богу».

В молитве «Отче наш» на церковнославянском языке сказано: «И остави нам  долги наши». Слово «долги» в данном случае эквивалентно слову «грехи». Они-то, грехи, по выражению святого Петра Дамаскина, «бесчисленные, как песок морской», и делают нас «неплатежеспособными» перед нашим Господом. Поговорим об этом на примере одного из них, скажем, уныния.

Две стороны медали

Об унынии писал преподобной игумении Арсении (Себряковой) Пётр Брянчанинов, брат святителя Игнатия (Брянчанинова), жалуясь, что угнетают его безотрадная тоска и полное безнадежие. «Не переживайте, – ответила ему тогда преподобная Арсения. – Ваше состояние совсем не дурное, ведь Господь и зло способен обратить во благо. Это состояние безнадежия необходимо пройти, чтобы прийти к вере. Нужно не только умом познать, но всем существом почувствовать свою немощь, пожить в ней, перестать надеяться на себя. Тогда только придёт душа к живой вере в Бога и упованию на Него».

Прочитав этот фрагмент переписки, автор «Доброго слова» не могла не вспомнить страничку из полюбившегося ей дневника фельдшера «Скорой помощи» Стеллы (р. Б. Стефаниды), умершей из-за коронавируса. Находясь на одре болезни, она писала: 

– Просыпаюсь утром и чувствую страшную тоску, дискомфорт, ощущаю, что я  пропащий человек. Но вместо того, чтобы перевести внимание на что-то хорошее и начать молиться, начинаю «избывать» тоску в перемалывании обид, претензий, язвительности, желчи, ядовитых посылов закадычным врагам и заклятым друзьям. А на душе всё противнее и тяжелее. С трудом, но следую совету святого Иоанна Кронштадского, взываю к Господу: «Господи, помоги! Спаси от мысленного волка! Спаси от того, что меня губит! Я же это чувствую! Чувствую, как борются во мне тёмное и светлое начала, как увещевает меня моя совесть, этот свет, который Ты зажигаешь в каждом человеке, приходящим в мир! Забери у меня эти негодные мысли! Прими моё отречение от них, я не желаю иметь с ними ничего общего! Господи, припадаю к Тебе и молюсь: «Прими моё покаяние, очисти меня!». Не отпускает. И я снова и снова молюсь: «Прерви эту нить пагубных мыслей, Господи, очисти и зажги на этом месте лампаду Твоего света!». И вот, наконец, душа констатирует: появляются покой, радость, а тело отвечает тем, что начинает счастливо трепетать: тиски болезни ослабевают и разжимаются… Уныния и след простыл! Так в очередной раз познаю правоту Писания: «Сила Божия в немощи совершается».

Лечим душу? 

Есть и отрицательная сторона у чувства тоски и безнадежия. Игумен Никон (Воробьёв) учит, что, разбирая причины уныния, нужно иметь дар «различения духов», видеть бесовские козни. «Если явные страсти человек видит, как и вред от них, – пишет он, – то бесы стараются всё перепутать, придав особое значение переживаниям человека. Усиливают одно, ослабляют другое, чтобы ввести человека в заблуждение и придать страсти особые глубокие значения». Для иллюстрации священник приводит пример переживания уныния у людей, не имеющих второй половинки. «Особенно это бывает у одиноких женщин, – пишет игумен Никон (Воробьёв).  – Ведь взятая от ребра Адама, она тянется на своё место, чтобы создать одного, целого человека. Надо не изнывать в этих ощущениях, а разобраться в своих состояниях, понять, что они – свойства ветхого человека, и бороться с ними постом, молитвой, умеренным чтением святых отцов и Нового Завета, работой физической, утомлением иногда».

Увы, в подобных состояниях одинокие люди скорее ведутся на сладкоголосую рекламу, предлагающую им песни, которые «лечат душу». Вот, например, слова песни Вадима Сентябрьского: «Вы её (упавшую женщину) не судите строго. Грех такой можно замолить. Вороньё каркнет у порога… Век земной – хочется любить». Исполняемая с придыханием, эта песня просто рвёт душу в клочья. Действительно, она, как писал игумен Никон Воробьёв, «сообщает страсти какое-то особое значение», а на деле оправдывает грех и приводит человека к страданиям. После подобного «лечения» люди погружаются в пучину отчаяния или пускаются во все тяжкие, или выпускают пар в соцсетях вместо того, чтобы искать подлинное лечение души в храме Божьем. 

«Грех человека уничтожается исповеданием греха, а самые корни греха истребляются борьбой с греховными помыслами», – пишет святитель Игнатий (Брянчанинов). Исповедь – не просто фиксация грехов, не бывает так: враг соблазнил – человек упал, потом исповедовался и пошёл дальше, как ни в чём не бывало. Как больной всю жизнь лечится от хронической болезни, так и с лечением души: всю жизнь, до самого конца, в храме, в церковных Таинствах. 

Не так уж и легка расплата по долгам, являющая собой, по слову святого Исаака Сирина, «науку из наук и художество из художеств». Не легка, да. Но и не невозможна, ибо все способы и средства нам известны.

Вера Губина, прихожанка Лиепайского Александро-Невского храма